улики всегда лучше, чем домыслы.
После разговора с коллегой Лев, вдохновленный новыми задачами, сразу поехал в СИЗО.
В темной камере, выкрашенной в унылый зеленый цвет, он ожидал, пока приведут заключенного. Сергей был одет в ту же одежду, что и при аресте; он уселся напротив оперативника с недовольным выражением лица.
– К-к-командир, зачем опять дергаете? Ведь сто раз уже с-с-с-следовательша меня допросила, что да как. Если про монеты, так сразу говорю, не брал. Спал я в этот день дома, б-б-бабка – хозяйка квартиры свидетель, Марат свидетель. Ну умотались по работе и спали без задних ног. Хозяйка наша подтвердила ведь, она-то по ночам не спит, все ходит, шаркает из кухни в свою комнату и обратно. Вы с этими монетами уже всю душу из м-м-меня вытрясли, не там роете.
– А ты сам эти монеты видел, когда ремонт делал?
– Ни р-разу, – закрутил головой Сергей. – На фиг они мне сдались, нам бухгалтерша затирала, что они несчастья приносят. Типа князь этот был колдуном сильным, на них наложил заклятие. Кто в руки возьмет, так все, кранты. Будет потом всякая шняга липнуть, а на чердаке мы портрет этого старикана видели, ну колдуна. Реально жуткий, весь в черном, и глаза такие противные, взгляд как два ножа. Смотреть страшно, я в эти вещи верю и на душу грех такой брать не хочу, крещеный ведь. Так что мы брали то, что стащить легко. Музейные бабки эти, конечно, л-л-л-лохушки. Но не как в магазине все лежит – подходи и бери, старье под запорами и замками. То, что подороже, – в м-м-металлических ящиках, в в-в-витринах.
– Неплохо ты, смотрю, изучал систему безопасности музейных экспонатов, – заметил сыщик.
– Да, к-к-к-командир, ты чего меня поймать хочешь на легкотне. Конечно, изучил, полгода там музей этот латал от крыши до пола. – Задержанный откинулся поудобнее на стуле. – Все ведь как думают: тупые р-р-работяги, а я ведь смекалистый и вижу, кто да что. Вот, к примеру, жена директора этого, Марьяна. Ф-ф-фигуристая девка, с понтами и наряжаться любит. На все это деньги нужны, точно не на зарплату муженька живет. Могла завести себе любовничка, да и уболтать его стырить монетки. Уж она все ходы, выходы, ключи и шкафы может открыть, в п-п-п-постели ей муж все рассказывает. А может, и вдвоем с этим директором они дело провернули, а на нас спихнули теперь. З-з-з-знаешь, так всегда ведь бывает. Кто по-крупному крадет, того никогда м-менты не заметают, а если и возьмут, так есть чем откупиться. А когда простой человек, так на него все грехи вешают.
– Для суда свой пыл прибереги, – остановил Сергея Гуров. – Предположим, что я тебе поверю, что ты монеты не брал. Ты там каждый день проводил, на кого думаешь? Про директора и его жену я твою версию понял. Что еще интересного видел или слышал?
– Да много чего интересного. – Сергей закинул ногу на ногу и замолчал.
Лев Иванович понял его без слов, бывалый преступник хотел плату за свои наблюдения, за решеткой удовольствий мало, поэтому каждый предмет с воли ценится дорого. Гуров вытащил из кармана две пачки сигарет и протянул своему собеседнику. Тот сделал один взмах широкой ладонью – и на столе уже пусто, а Сергей довольно ухмылялся.
– Не густо, к-к-командир. Я парень приметливый, много чего видел. Был там один типок, каждую неделю шнырял и все к нам с опросами приставал. Чиновник какой-то или проверяющий, рыжий такой, плюгавый. Везде свой нос совал, кто и за сколько покупал нам материалы, во сколько уходим и приходим. Я его даже в машине приметил, когда после смены уходил. Сидит в тенечке и за всеми наблюдает. Вот я думаю, что это не дисциплину он проверял, а как в музей похитрее залезть и стибрить что подороже. Он же госслужащий, на него вообще никто и не подумает. Так в одном музее возьмет, в другом, и можно не работать, а отдыхать на курортах где-нибудь в Испании.
– Неприятную личность к делу не пришьешь, Сергей. Кроме шныряния, чем еще рыжий чиновник занимался в музее?
– С фигуристой девкой этой терся, с Марьяной. Они все б-б-б-бегали вдвоем за здание, б-б-болтали по часу. Он ей хоть и по плечо, а все ее пришпорить пытался.
– Что ты имеешь в виду?
– Да, д-д-девка видная, к ней мужики как мухи липнут, и мне приятно посмотреть лишний раз на такие формы. Этот рыжий все ей ручку целовал, поддерживал за локоток, то на ухо ей шепчет, а она гривой трясет и хохочет. Как его, ф-флирт, короче. Вообще приятная бабенка эта М-м-марьянка. Анатолич, прораб наш, от нее так вообще слюни пускал. Они втроем даже как-то шашлыки жарили в парке, пока музейные бабки мух там ловили в своих залах.
– Втроем?
– Ага, ну Анатолич, начальство наше, рыжий и М-марьянка. Мы с ними тоже посидели, но мозолить глаза прорабу не стали. Так что мы с М-м-мариком свалили от греха подальше, а они в темном углу на дальней алее мангальчик замутили. Марик наш им шашлыка нажарил, но свои порции мы уже в музее ели. Они отмечали там чего-то, а он под шумок девку спаивал шампанским. Уж очень хотелось ему ее завалить. Да я и сам покувыркался бы с-с-с такой, как мужик мужика понимаю его, на ней же трещит все по швам, красота лезет во все стороны.
– Так Безуглов с Яковлевым знакомы?
– К-к-конечно, рыжий проверяльщик ведь от департамента. Анатолич чеки, счета, бумажки девахе отдавал, а плюгавый главный в их компашке, после общения с ним прораб нам расчет выдавал.
У Гурова мелькнула мысль о том, что не только шашлыки и горячая девушка объединяли эту троицу, государственные миллионы тратились на ремонт под контролем чиновника, прораба и бухгалтера из музея. Как показывает опыт оперативника, такие союзы лихо пилят государственные субсидии, оставляя в своих карманах очень хорошую разницу между официальными отчетами и реальными тратами.
Задержанный еще минут пятнадцать рассказывал тайны сотрудников музея, но для Гурова информация было не очень интересна – обычные сплетни об опозданиях, личных отношениях и мелких страстях. Он перешел к другой теме:
– Крышу ты тоже на музее ремонтировал?
– Да, а что? Там все чики-пики, сделали как себе. Бумажки все с нашей конторой директор подписывал, с меня спроса никакого.
– Да, понимаю. Расскажи, как теперь крыша в музее устроена после реконструкции?
– Ну и в-вопросики, командир, у тебя странные, – хихикнул Сергей. Он почесал затылок, вспоминая: – Так там что, к-крышу закатали металлочерепицей, с утеплителем и изоляцией. Все как положено. Потом